| |
Категория: Литератур. странички |
Новость от: Iza | 20.09.2007, 12:29
Мне повезло. Родители отдали меня в школу с углубленным изучением русского языка.Сейчас, для того чтобы устроиться в такую школу надо быть гражданином России. А тогда…
“Школьные годы чудесные…” поется в известном школьном вальсе. Так оно и есть. Но некоторые эпизоды из своей школьной жизни я вспоминаю как кошмарный сон.
Один из них – урок русской литературы.
Учительница, Наталья Михайловна, читает нам стихи Есенина, а за окном обезумевшие старшекласники из соседних школ яростно скандируют: “Выходите! Предатели! Долой! Закрыть русские школы!”
Изредка из толпы летят булыжники, и тогда из класса, в котором со звоном рассыпается окно, раздается дружный вопль ужаса.
В такие дни нас рассаживали подальше от окон, а после уроков передавали родителям из рук в руки, опасаясь провокаций.
Прошло немного времени и нашу школу один за другим покинули все русские ученики, учителя и завуч…
Сейчас ситуация изменилась. Рынок. Те, кто хорошо владеет русским языком, легче устраиваются на хорошооплачиваемую работу, имеют шанс получить образование в России – у них масса других преимуществ перед сверстниками.
Сегодня, общаясь на российских сайтах со своими новыми знакомыми из бывших стран СССР, я не устаю искренне благодарить своих педагогов за то, что владею русским языком.
Каждый новый знакомый – это новые человеческие качества; новый характер, новые пристрастия; это новая, неизвестная ранее жизнь с её радостями и переживаниями.
Иногда такое знакомство несет с собой глубокое разочарование: и чаще всего это давно ставшее нормой получение оскорбительных сообщений от граждан соседней, враждующей с моей страной, республики.
"Почему? – спрашиваю я себя – Как можно оскорблять совершенно не знакомого тебе человека, не причинившего тебе никакого вреда?"
"Я азербайджанец" – прочитала я в послании нового знакомого и решила, что снова придется столкнуться с национальной неприязнью и желанием сделать мне больно, только потому, что я армянка. Ответить или нет?
- А я армянка. И, между прочим, здравствуйте, – ответила я, заранее иронично улыбаясь.
- Ты, наверное, ненавидишь меня? – спросил он.
- Нет. По той простой причине, что я тебя не знаю и не имею привычки ненавидеть незнакомцев.
- Но ведь я азербайджанец…
- А ты меня ненавидишь? – спросила я в ответ.
- Нет.
- Вот видишь…
- Я родился и вырос в Армении, – продолжил новый знакомый, – но вынужден был бежать в Азербайджан. Почти каждую ночь мне снится городок Раздан, где я жил, где были мои друзья, соседи и моя любимая девушка.
- Значит, ты беженец?
- Да. Тебе этого не понять. Не понять, как трудно бывает начать новую жизнь на новом месте. Пусть даже и со своими соотечественниками…
- Ты ошибаешся. Могу представить. У меня много знакомых, которые бежали из Азербайджана, оставив все нажитое, своих друзей, часть своей биографии.
- Помоги мне, – попросил он неожиданно.
- Чем я могу тебе помочь? – удивилась я.
- Я долго не имел возможностьи сделать это. А потом, практически все армяне, которым я писал, либо не отвечали мне, либо посылали подальше… Ты хочешь мне помочь?
- Смотря в чем…
- Найди мою любимую девушку…
- Она армянка?
- Да. Ее зовут Карине. Мы были с ней помолвлены, но потом, когда я вынужден был уехать, я потерял ее. Я не мог искать ее все это время, потому что сидел в тюрьме. За политику. Я очень хочу узнать, что с ней? Где живет? Счастлива ли она?
- Но прошло столько лет… Больше десяти…
- Но ты сделаешь это? Хотя бы попытаешься?
Как назло у меня завис компьютер, и я не смогла ответить ему. Ну почему именно сейчас?! Он наверняка подумает, что я не хочу с ним общаться…
Безрезультатно промучавшись с моим допотопным аппаратом более часа, я поняла, что сегодня уже не смогу ничего сделать. Надо было вызвать специалиста, но это долгая история – раньше завтрашнего дня его можно не ждать.
С чашкой свежезаваренного чая уселась на диван, включила телевизор и содрогнулась от услышанной новости. В Будапеште офицер-азербайджанец с предельной жестокостью убил молодого армянского офицера…
Откуда такая ненависть? Что могло толкнуть молодого человека на подобное?
Я невольно вспомнила Гасана (так звали моего нового знакомого). Ведь он тоже азербайджанец, но даже вынужденно покинув страну, потеряв свой дом, друзей и любимую девушку, не испытывает ненависти к армянам…
* * *
На следующий день, как только неполадки с компьютером были устранены, я наконец зашла в Интернет и, к своей радости обнаружила, что Гасан был в сети.
- Извини. Вчера были проблемы с компьютером, и я не смогла тебе ответить, – написала я ему.
- Ты слышала про убийство в Венгрии?
- Да. Это ужасно….
- Надо быть душевнобольным психопатом, чтобы пойти на такое. Мне было очень горько и стыдно за то что это сделал мой соотечественник.
- Чем я могу тебе помочь? – перешла я к его просьбе, чувствуя как ком подступает к горлу.
- Значит, ты всё же попробуешь ее поискать?
- У тебя есть адрес?
- Да. Я помню его наизусть.
Гасан написал мне адрес своей любимой девушки, которой сейчас уже должно было быть около тридцати пяти лет.
- Я что-нибудь должна ей рассказать или спросить? – на всякий случай уточнила я.
- Ничего не надо ей говорить. Просто узнай как она. Может она не хочет обо мне знать…
- Хорошо. Я постараюсь найти ее. Надеюсь, что к концу недели ты получишь ответ.
- Спасибо, куйрик-джан , – написал он мне в ответ.
Вряд ли странно то, что жившие вполне дружно народы, вдруг в одночасье рассорились. До ненависти, до патологической нетерпимости, до каждодневной ежеминутной подозрительности и нелепых фобий. Такое и во вполне благополучных семьях случается, куда уж рядиться в белые одежды былой "тюрьме народов" и "империи"…
“Закономерный итог насильственного насаждения чуждой морали и отторгаемых сложившимся менталитетом ценностей, “ – не устают повторять ратовавшие за отделение ортодоксы, имея в виду до сих пор переживаемые нами последствия центробежных тенденций.
Со временем те, кто не придерживался этой точки зрения, а их было большинство, осознали, что своей неришительностью способствовали катастрофе.
Странно другое. Казалось бы насмерть рассорившиеся народы активно используют как русский (имперский!) язык, так и российские сайты и форумы, чтобы сказать друг другу все о чем думают. И в потоке грязи, щедро льющейся обоими сторонами друг на друга, нередко прощупываются робкие попытки наладить пока еще очень шаткие мостики взаимопонимания и терпимости.
Знаю, что однажды придет новое поколение, для которого сложившееся положение дел покажется нелепым и вздорным. Которое перешагнет через предрассудки и фобии стариков, и будет просто жить. Думаю, что жизнь эта будет более счастливой.
Но когда это ещё будет…
В прошлом году, на пути из Батуми, наш поезд сделал долгую остановку в Тбилиси. Я вышла на перрон и увидела, что пассажиры нашего поезда с каким-то болезненным интересом, перемешанным с ненавистью и страхом разглядывают стоящий у соседней платформы поезд “Баку-Тбилиси”. Армяне и азейрбаджанцы обменивались настороженными взглядами, а одна пожилая армянка со слезами на глазах сказала мне, что всю жизнь прожила в Баку и ещё два десятка лет назад ни за что бы не поверила, что со всеми нами может случиться такое ….
Я поспешила вернуться в вагон и задернула занавеску. Трудно устоять под ненавидящими тебя взглядами… Трудно ощущать, что тебя воспринимают как врага.
***
Твердо решив сдержать свое обещание, я поехала в Раздан, что в двадцати минутах езды от Еревана.
И вот стою перед домом, в котором когда-то жила невеста Гасана – Карине. Полуразвалившиеся ворота и местами заросший сорняками двор уверенности не придали. Будут ли в этом доме рады услышать о Гасане? Не причиню ли я боль живущим здесь людям и самой Карине, которая вполне возможно уже давно вышла замуж и, наверняка, постаралась забыть своего жениха азербайджанца?
- Здравствуйте, вы кого-то ищете? – прервала мои раздумья пожилая женщина с седыми перевязанными черной косынкой волосами.
- Карине здесь живет? – спросила я.
- А вы кто? – подозрительно посмотрела на меня женщина.
- Это долго рассказывать… Если вы позволите мне войти, я вам все расскажу.
- Конечно проходи, доченька, – словно что-то почувствовав смягчилась женщина, пропустила меня во двор и, бросив внимательный взгляд вокруг, тщательно прикрыла за мной калитку.
- Я мама Карине, – призналась она, положив на выцветшую клеенку тарелку с фруктами. – Угощайся.
- А где Карине?
- Зачем тебе Карине? Она уже давно живет в другом городе. В России. Я и сама хотела уехать к ней после смерти мужа, да вот денег нет. Ей, бедняжке, и так там тяжело приходится…
- Меня попросил узнать о ней один мой знакомый. Я с ним недавно
познакомилась в Интернете.
- В чем? – удивилась женщина.
Я вкратце попыталась передать ей смысл сказанного, но вскоре поняла,
что это не имеет смысла. Интернет, как и компьютер были для матери Карине чем-то вроде летающей тарелки.
- И кто этот человек? – махнув рукой, спросила она.
- Гасан. Он хочет узнать о судьбе Карине.
Воцарилось молчание. Мама Карине отвела взгляд и, явно не зная как себя вести, как-то тяжело вздохнула.
- Как он? – наконец спросила она.
- Он сидел в тюрьме. Недавно освободился и сразу занялся поисками вашей дочери.
- Гасан в тюрьме? – удивилась женщина и складка скорби и ужаса добавилась к глубоким морщинам. – За что?
- Он написал – за политику. К сожалению – это практически все, что я могу вам о нем рассказать. И еще … Судя по всему, он часто вспоминает свое прошлое и очень по нему тоскует…
- Бедный мальчик… Бедная Карине… Ты даже не представляешь, что произошло с моей дочерью, когда она потеряла Гасана…
- Конечно, потерять любимого человека …
- Это еще полбеды. На нашу семью смотрели с презреньем, постоянно оскорбляли мою девочку… И все только потому, что она любила азербайджанца и была с ним помолвлена… Многие из тех, кто осуждал нас за это, сами в свое время ходили в гости к семье Гасана, угощались на праздниках, просили помощи… Семья Гасана была очень уважаемой в Раздане. А когда начался весь этот ужас, особенно после Сумгаита, все даже вспоминать не хотели об этих людях, а мою дочь воспринимали как предательницу. – судя по всему, мама Карине еле сдерживала слезы.
- Вы одна живете? – спросила я, чтобы перевести разговор на другую тему и отвлечь её от тяжелых воспоминаний.
- Да, доченька. Сыновей я отправила в Карабах, а получила два гроба с разницей в месяц.
Мне стало совсем не по себе, руки задрожали. Хотелось обнять эту несчастную женщину, разделить ее боль, но вряд ли я могла облегчить страдания матери, потерявшей своих сыновей… И вряд ли это кому-либо под силу….
Между тем она продолжила свой рассказ:
- Муж умер сразу после похорон младшего сына… Сердце не выдержало. А Карине, поддавшись на уговоры моей сестры, уехала к ней в Ростов и вышла там замуж за армянина.
- Значит, у нее есть семья? Дети?
- Дети есть, а вот семьи нет. Муж связался с другой женщиной и оставил ее с двумя малютками на руках. Бедная девочка вынуждена мыть полы в ресторане, чтобы хоть как-то прокормить детей.
- А почему она не вернулась сюда, в Раздан?
- Сюда? Здесь она была и всегда будет предательницей и невестой врага…. Наш городок маленький и люди не забыли о ее помолвке с Гасаном.
Просидев не один час и дав пожилой женщине возможность выплакаться и выговориться, я пообещала, что буду навещать ее и постараюсь что-нибудь придумать, чтобы помочь её Карине. Простодушная, сломленная горем женщина дала мне номер телефона своей дочери и, благословив меня, попросила написать Гасану, что она никогда не ненавидела его, и не перестает молиться за то, чтобы он был счастлив.
* * *
Встреча с мамой Карине произвела на меня сильное впечатление и всю ночь я не
могла сомкнуть глаз, вспоминая рассказ женщины, с которой так жестоко обошлась судьба… Да и судьба ли? Нет. Бессердечие и жестокость проявили люди, как армяне – осуждающие ее дочь и отвернувшиеся от ее семьи, так и азербайджанцы – отнявшие ее сыновей. Можно было бы сказать, что они не виноваты, а виновата война – но войны всё же не происходят сами по себе. Их начинают и ведут люди. И очень многих из них не останавливает даже тот факт, что испокон веков войны питаются искалеченными судьбами и жизнями их близких…
Единственное, что я могла сделать для бедной женщины – попытаться помочь Карине и ее детям. Я обещала Гасану к концу недели поделиться с ним информацией, которую раздобыла, но перед тем как сделать это, мне надо было поговорить с самой Карине.
В течении следующего дня я безуспешно набирала её номер, но никто не брал трубку, и лишь к полуночи мне удалось поговорить с Карине по телефону. Будет лишним рассказывать в подробностях о том, как она удивилась моему звонку и новостям о её Гасане. Рыдая, она рассказывала мне всё, что я уже и без того знала от ее мамы и постоянно повторяла: "Разве я виновата в том, что любила и до сих пор люблю Гасана?.. Почему так все сложилось?.."
"Она его не забыла, и несмотря ни на что, по-прежнему любит, – поняла я, повесив трубку и сев за компьютер. – Она хочет снова найти его не меньше, чем он…"
Есть в виртуальном общении большой минус – мы не можем видеть глаза собеседника, его эмоции, мимику. Но я ясно представляла себе, какие чувства должен был испытывать Гасан, узнав от меня о судьбе семьи Карине.
- Я еду в Ростов. Я найду ее. Мы будем счастливы, – написал он, рассыпаясь в благодарностях и благословляя меня именем своего Бога – Аллаха.
А я заснула с улыбкой на губах. И была эта улыбка улыбкою бесконечного счастья. Счастья – вселить надежду двум разочаровавшимся в жизни и отчаявшимся от боли потерь любящим сердцам. Счастья – открыть для себя, что не только в красивых романах живёт любовь, которая сильнее условностей и заблуждений, сильнее вражды и ненависти, и сильнее причиненного влюбленным людям горя...
|
|
Недвижимость в Армении